Востребованное непотребство.

Наш язык - это русской культуры великой основа,
И его нужно нам охранять, развивать и беречь -
Очень важно избавить его от всего наносного,
Защитить от "словесного мусора" русскую речь.
 
Процветает сегодня жаргон, наш язык засоряя,
Лезут к нам в лексикон иностранные нагло слова;
Чахнет русская речь, красоту, самобытность теряя,
Но пока, несмотря ни на что, она всё же жива.

Михаил Крюков

Русский язык! В нем сочетается могущество народа, его многовековая история, культура множества поколений и самобытные традиции нации. Для каждого человека родной язык – это не только средство общения или передачи информации, но и бесценный дар, который передали ему предки.

Именно на русском языке создавались непревзойденные литературные произведения, на нем разговаривали Д. И. Менделеев и М. В. Ломоносов, А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, П. И. Чайковский и Римский-Корсаков.

Русский язык имеет богатую историю, его много  раз пытались ассимилировать чужеземные племена, но все - таки, как и русский народ, он смог сохранить свою самостоятельность, силу и могущество.

Русский язык чрезвычайно многогранный – он с легкостью может передавать все чувства, которые зарождаются в человеческой душе, мысли и желания.

В настоящий момент русский язык переживает своеобразный кризис: он насыщен ненормативной лексикой, американизмами, многочисленными жаргонами, заимствованными словами, откровенным матом.

Очень часто бывают случаи, когда искаженный язык весьма активно пропагандируется средствами массовой информации. В наше время русский язык засоряется и превращается в эрзац. Наш слух оскверняет нецензурная брань, сквернословие, жаргонизмы и вульгаризмы, ставшие уже привычными. Иногда такую засорившуюся речь мы слышим и по радио, и по телевидению. Какой чистой и выразительной речи могут учиться мои сверстники по примитивным сериалам, боевикам, фильмам ужасов со сценами жестокости, насилия, убийств и разврата?  

На ТВЦ была такая передача: «Сто вопросов взрослому». Всевозможные знаменитости встречались с подростками и отвечали  на любые их вопросы. В одну из  таких передач  на вопросы отвечала Авдотья Смирнова — известная кино сценаристка и телеведущая программы «Школа злословия». Мальчик с необычно большими глазами спросил ее, не стесняется ли она ругаться матом. «Нет, не стесняюсь»,— ответила г-жа Смирнова. -  То, что я скажу, будет, возможно, непедагогично, - продолжала она, -  но мне всегда было плевать на то, что педагогично, а что нет — я не педагог. Я действительно люблю крепкое слово, хотя не люблю его при этом в детских устах….   Далее сценаристка доступно объяснила детям, почему им ругаться матом пока не стоит — они еще не дозрели и не могут достойно использовать этот словарь, «высвобождающий запретные силы».

Мальчик, задавший  гостье  этот вопрос, не захотел отдавать микрофон и продолжил тему:
— А разве женщине это можно?
Ясноглазая наивность подростка, чудесным образом угодившего в телеэфир из какой-то минувшей эпохи, вызвала у сценаристки заметное раздражение:
— Дорогой, женщине можно все, что можно мужчине. Никаких запретов в связи с полом на нее не наложено.

Этот мальчик  воспринимается как исключение. Жизнерадостной массе его ровесников бесполезно внушать, что они не должны использовать известные слова, например, в присутствии девушек. Они знают: для девушек это такая же норма общения, как для них самих. Именно общения, потому что на этом убогом языке давно уже не ругаются, не бранятся — на нем просто общаются, вот что страшно. Впрочем, чему удивляться?
Книгу, содержащую «ненорматив», можно сегодня купить в любом книжном магазине. И спектаклем такого рода заядлых театралов не удивишь. И кинематограф не остается в стороне. Не говоря уж о текстах, используемых всевозможными рок- и панк-группами.

На самых приличных   телеканалах проводятся дискуссии о праве ненормативной лексики на легальное существование. Плюрализм обеспечен, окончательных выводов не делается.

Что примечательно: если ранее нецензурная брань считалась грехом «простого народа» (грузчиков, слесарей и т.д.), то сегодня главный сторонник и защитник легализации сквернословия — творческая интеллигенция.

Иногда  слушаешь на концертах  небезызвестных писателей или актеров, авторов забавных шуток и  пребываешь  в легком шоке: концерты похожи на потоки  рифмованной и нерифмованной похабщины, перемежаемой развеселыми рассуждениями о «великом русском языке».
Кстати: никто еще не отменил статью 20.1 КоАП (Кодекса об административных правонарушениях РФ), предусматривающую ответственность за «мелкое хулиганство, то есть нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах».

Неуважение к обществу, как сказано в Кодексе? Полно, общество уже не видит в этом никакого к себе неуважения.

Сторонники легализации мата готовы к любым атакам. Они подкованы научно. Они расскажут вам об этимологии обсценной (табуированной) лексики. Отразят историю вопроса, начиная со времен Гостомысла и кончая временами Эдуарда Лимонова. И процитируют непечатного Пушкина.
То, что Александр Сергеевич был личностью неоднозначной и примером может служить далеко не во всем — не новость. Однако же  Пушкиным он стал отнюдь не благодаря похабщине. В истинном своем творчестве он великолепно без нее обошелся. В отличие от нынешних «гениев», для которых свобода сквернословия — непременное условие творческого процесса.
Что касается  «простого народа»,  что он разряжался  таким образом в тяжкие минуты. Но еще недавно  никогда не ругались при детях (своих или чужих — неважно), при женщинах, при стариках и в общественном месте — в магазине, на базаре, в автобусе. Можно сказать иначе: если когда-то и сквернословили, то знали, что поступают нехорошо.
Они происходили из самых, вот уж истинно, простых крестьянских и фабричных семей. Их образование ограничивалось каким-нибудь ФЗУ, это еще в лучшем случае. Многие из них прошли войну. Другие — из тех, что младше — выросли военными сиротами. И в последующей жизни очень мало видели светлого.

Они были далеки от идеала, конечно, однако даже и во хмелю хранили запрет. Не опускались. Почему? Потому, наверное, что успели-таки воспринять какие-то элементы религиозного воспитания. Таковое начинается с безусловности запрета: нельзя потому что нельзя. Грех потому что грех. Но человек не устоит в запрете, если у него нет того чувства, той внутренней реакции, которая позволяет сразу отличить доброе от скверного и скверное отвергнуть. А чувство это — плод духовного воспитания. В принципе, его можно назвать чувством стыда.
Это чувство мы, похоже, решили изгнать из нашего общества навсегда.
Простой вопрос: зачем неглупому и образованному современному человеку понадобилось снятие запрета на срамословие (на Руси издревле это называлось именно так)? Не для того, чтобы лучше что-то объяснить и ясней отразить, т.е. не для того, для чего вообще существует язык. Свобода употребления скверных слов понадобилась именно для того, чтобы самим быть скверными. Не просто быть — наедине с собою — а именно проявляться в этом, именно таким образом выражать себя. При советской власти было нельзя, а теперь можно — какое счастье!!!  Вот оно, наше понятие о свободе.
Некоторые борцы за эту свободу, кстати, не чужды религиозных исканий и даже именуют себя православными.

Читать Иоанна Златоуста — занятие далеко не всегда комфортное. То, что святитель считал необходимым объяснить людям, он объяснял, не щадя их чувств — но таким зато образом, что они запоминали навсегда.  Приведем цитату: «Лучше извергать гнилость изо рта, нежели сквернословие. Если у тебя дурно пахнет изо рта, ты не прикасаешься к общей трапезе, но когда душа твоя столь смрадна, скажи мне, как ты дерзаешь приступать к Таинам Господним? Если бы кто, взяв нечистый сосуд, поставил его на твоей трапезе, такого ты палкой прогнал бы; скажи теперь, ужели ты не думаешь прогневать Бога, когда гнуснейшие всякого нечистого сосуда произносишь слова на сей трапезе Его? Бог вложил в уста твои благовоние, а ты влагаешь в них слова зловоннейшие всякого трупа и через них убиваешь самую душу и соделываешь ее нечувствительною…»

Давно замечено: нет ничего труднее, чем доказывать очевидное, защищать бесспорное. Есть вещи, которые должны быть ясны всем — без доказательств, без аргументов и цитат.
Но мы   «соделали» души свои нечувствительными.
Разумеется, процесс легализации сквернословия нельзя извлечь из жуткого контекста, рассмотреть в отрыве от общего процесса — процесса развращения нации, начавшегося два десятка лет назад. Это процесс целенаправленный, проводимый сознательно, но никакими не заграничными врагами, конечно, и не масонскими ложами. Этим заняты наши с вами соотечественники, те, кто наловчился делать бизнес на скверне. Процесс развивается при полном безразличии властей — им, видимо, не до этого. Но мы-то с вами, православные,— почему позволили такую грязь развести на Святой Руси?
…Солнечным осенним утром  иду по улице и вижу молодую пару, моих ровесников.  Они держатся за руки и излучают радость. Парень рассказывает о чем-то незначащем, о каком-то синем чайнике и красной кастрюле — и щедро украшает свою речь самыми отвратительными комбинациями. Без всякой нужды, без агрессии, без злости, просто так — от полноты молодого счастья. Девушка смеется.
И непостижимы уму человеческому брань и сквернословие  в стенах школы.

В заключение хочется  подчеркнуть великую силу  русского языка, его могущество и величие, которые сумеют противостоять всему негативному, пагубному,  хамскому.   Поэтому от нас зависит будущее русского языка. Продолжит ли он быть одним из самых могущественных и насыщенных языков мира или пополнит ряды исчезающих.

Источники:

nado5.ru›e-book/yazyk-i-obzchestvo…istoriya-naroda
ibliofond.ru›view.aspx?id=586714
5klass.net›russkij-jazyk…moj…istorija-naroda.html
 Журнал «Православие и современность»  2014 год 
Нора Галь «Слово живое и мертвое» Москва 2001 год